Почему люди не слышат друг друга?

“Слушая человека, чей опыт вы моделируете, вы должны отделять то, что действительно видите и слышите, от того впечатления, которое у вас сформировалось от услышанного и увиденного”.
Кейтлин Уолкер

Так уж устроен наш мозг, что все что он наблюдает, он мгновенно оценивает. Главная функция мозга — это способствовать выживанию своего носителя. И для этого мозг должен быть прав. Мозг все время производит расчеты, стараясь предсказать то, что произойдет в следующий момент. Если мозг оказался прав — значит все в порядке, все работает как надо, шансы на выживание максимальные. А вот если он не угадал, значит что-то не так. Возможно информация, поступающая с сенсоров (зрение, слух, обоняние, осязание), была ложная или неполная. Или перестали правильно работать алгоритмы обработки этой информации. В любом случае что-то не так, и требуется как можно скорее это несоответствие обнаружить, оценить его важность, понять что не так, и при необходимости это исправить. 

Поэтому у каждого из нас в то время, когда мы что-то наблюдаем, параллельно идут два процесса. Первый — непосредственное наблюдение. Второй — оценивание. Между этими потоками очень тонкая грань, которую очень сложно осознать и уловить.

Еще легче перепутать то, что я наблюдал, с тем, что я по этому поводу для себя решил. Вы наверное сталкивались с ситуациями, когда, например, во время скандала с кем-то, вам говорят, что вы сказали что-то, что вы на самом деле не говорили. А ваш противник в споре абсолютно уверен, что он именно это слышал. Вы же на все сто уверены, что этого не говорили. Что произошло? Ваш собеседник слышит какую-то фразу, оценивает ее, и делает из нее какой-то вывод. И это его суждение об услышанном для его мозга гораздо важнее исходной, “сырой” фразы, которая теряется, мозг ее не запоминает. Вместо исходной фразы в мозгу остается суждение об услышанном. 

Например, я говорю: “Ты же об этом сам потом пожалеешь!” (я пытаюсь донести до собеседника, что то, что он собирается сделать, может ему навредить). Собеседник воспринимает это как угрозу: “Не угрожай мне!”

Ну и что с этим делать?

Научиться отличать наблюдаемое от оценок. Для этого есть простой вопрос “Когда ты говоришь <здесь точные слова собеседника>, что ТЫ на самом деле наблюдаешь?” 

Например, “когда ты говоришь, что твой начальник тебя презирает, что ты на самом деле наблюдаешь?”

“Он со мной не разговаривает.”

“Когда ты говоришь, что он с тобой не разговаривает, потому что презирает что ты на самом деле наблюдаешь?”

И так далее, пока оценка “он меня презирает” полностью не отделится от наблюдаемых фактов.

Вот так люди слушают друг друга, и не слышат, потому что в это время слушают свои суждения.

\* Кейтлин Уолкер “От конфликта к сотрудничеству. Коучинг сплочения команд с помощью «чистого языка» и системного моделирования./ Пер. с англ М.: Международная академия коучинга,” 2017

Ваш Александр Смирнов

Если клиент просит совета

Что делать, если клиент приходит на сессию с вопросом. Ну, например, как ему поступить в определенной жизненной ситуации — отношения с близким человеком его не устраивают и он спрашивает ему уйти или оставаться. В принципе, я могу попросить его рассказать мне о его ситуации, и на основе полученной от него информации, своего опыта работы с клиентами, информации из психологических источников, ответить на его вопрос. Типа: “Уходи, тут нечего хорошего не будет”. Или: “Оставайся, все наладится.” Поможет ли это клиенту?

По-началу возможно ему полегчает. Вопрос перестанет его мучить. Он примет решение и продолжит жить дальше. Но все его проблемы и все его переживания никуда не делись. Очень скоро этот вопрос опять возникнет. А такое решение меня, как специалиста, не устраивает. Для меня это халтура в работе. Это все равно как ржавчину на кузове заклеить картинкой. Это ничего не решает. Возможно временно это облегчит состояние, как вовремя выпитая таблетка анальгина, но не более того.

В той парадигме, в которой я работаю, а это называется процессингом, у меня другой подход. Мы не ищем ответов на вопросы, заданные клиентом, мы помогаем ему найти причины того, почему он их задает и не может получить ответа. Например, в случае с отношениями сначала важно проявить все переживания клиента, “остудить” эмоции, чтобы можно было дальше с “холодной” головой проанализировать ситуацию. Затем нам нужно выяснить какие потребности вызывают эти переживания. Разобраться почему эти потребности остаются незакрытыми. И тогда можно понять что, например, бесполезно требовать от близкого человека, чтобы он закрывал все потребности клиента, как это делали его родители. И осознать, что бесполезно само ожидание того, что какой-то другой человек, пусть даже самый близкий, будет закрывать мои потребности. Этот человек другой, у него свои потребности, которые он тоже ожидает, что их будет закрывать кто-то другой. Но мы оба уже не дети, и мы оба не мама-папа друг другу. Мы взрослые люди. И в этом взрослом мире, если у меня есть потребность, только я отвечаю за то, чтобы закрыть эту потребность. Если я хочу любви и ласки, никто не догадается об этом. Мне нужно прийти и попросить об этом. И да, я могу получить отказ. Но в этой взрослой жизни устроено именно так. Это мама могла догадаться, почувствовать что мне нужно. И дать мне это. А любой другой человек — так не может. И не обязан. И не будет.

Поэтому выход тут только один. Осознать, что зависит от меня, и что Я могу сделать. Осознать могу ли Я это сделать и что произойдет, если я это сделаю. И на основе этого принять решение. Вместе с ответственностью за то, что что произойдет в результате. И потом пойти и в реальной жизни совершать реальные поступки и принимать последствия. А это может быть не просто. И может быть не сразу. Но зато это решает проблему. И дает ответ на вопрос. Или снимает этот вопрос навсегда. 

И никаких полумер. Вот так. А вы как думали?

Ваш Александр Смирнов

Секрет успешного клиента

Что отличает успешного клиента от неуспешного? Бывает так, что у одного и того же психотерапевта один человек в каждой сессии получает большие и глубокие изменения, и быстро продвигается по уровням осознания. А другой — движется с большим трудом, как бы пробуксовывая, и постоянно откатываясь назад. Причин тут может быть несколько. Это может быть состояние (уровень травмированности) кейса. Может быть и то, что эзотерики называют “возрастом души”. Это и влияние окружения, которое способно негативно влиять на человека, обесценивая его успехи. Есть еще много разных возможных почему. Мы рассмотрим  способность клиента фокусироваться в ходе сессии.

Термин “фокусирование” связывают с именем Юджина Джендлина, был такой американский философ, психолог и психотерапевт, профессор Чикагского университета, который был известен своими исследованиями в области феноменологической психологии. Джендлин в 1996 году написал книгу “Фокусирование. Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями”. /*

В ходе своих исследований он обнаружил, что успешные клиенты большую часть времени в сессии молчат, их внимание направлено внутрь, они фокусируются на своих переживаниях. А те клиенты, которые много говорят, и при этом мало фокусируются, не могут похвалиться большими успехами в терапии.

В психотерапии у успешного клиента есть две фазы. В первой фазе, получив вопрос, клиент обращает свое внимание вовнутрь себя. При этом многие закрывают глаза и как будто прислушиваются к себе. Словно рыбак, закинувший спиннинг, и ждущий поклевку. И вот что-то проявляется, рыбак подсекает и начинает подтягивать добычу к берегу. Так и наш успешный клиент хватается за то, что у него появилось, и начинает рассматривать это. И это уже вторая фаза и на этой фазе важно максимально полностью выгрузить все, что пришло. Все эмоции, мысли, картинки, ощущения в теле, все-все-все.  

При этом очень важно принимать все что идет, никак не оценивая и не фильтруя. Даже если то, что идет, как-то не соответствует заданному вопросу. Что идет, то и выгружаем. Если в ответ на этот вопрос подсознание выдало это, значит достаем и начинаем рассматривать то что пришло.

Основная ошибка у неуспешных клиентов — они теряют фазу фокусирования и начинают отвечать на вопрос сходу, из головы. Или даже если не сразу, а “подумав” немного. Это все равно не то. Фокусирование — это не обдумывание ответа головой. Ответ, полученный из головы, терапевтической ценности как правило не имеет. Для исцеления важно получить то, что простым обдумыванием головой недоступно. И вот для этого надо “затаиться и понаблюдать”. Ожидание может длиться и несколько секунд и даже несколько минут. И тут как на рыбалке важно не торопиться. И тогда, когда наш “крючок внимания” опустится на достаточную глубину в наше подсознание, что-то зацепится за наш крючок. Вот тогда только можно начинать вытаскивать добычу. 

Конечно все люди разные, и у кого-то клюет не переставая, только забросил и сразу же можно тянуть. А у кого-то нужно долго “сидеть в засаде” пока добыча не клюнет. Тут важно не торопиться. Удивительно то, что когда успешный клиент работает медленно, не торопясь, получается очень глубокая и при этом небольшая по времени сессия. В отличии от длинных сессий у болтливого клиента, “говорящей головы”.

Так что, секрет успешного клиента: принял вопрос, закрыл глаза и направил внимание внутрь. Сиди тихо и жди. Не торопись. Не суетись. Оно само придет. Когда что-то заметил, смело хватай и вытаскивай на свет. И теперь внимательно рассмотри со всех сторон и подробненько опиши. Тут тоже не надо торопиться. Описываем до полного исчерпания всех переживаний. Когда описывать больше нечего, получаем от ведущего подтверждение и новый вопрос. Всё. Вот так и работаем. 

/* Книга Юджина Джендлина Фокусирование. Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями:  https://royallib.com/book/dgendlin_yudgin/fokusirovanie_noviy_psihoterapevticheskiy_metod_raboti_s_peregivaniyami.html

Ваш Александр Смирнов

Про «не знаю» и бесполезный опыт

Процессинг — это исследование. Это наше совместное с клиентом исследование его жизненного пространства. И первым делом нам надо выяснить, что мы будем исследовать и зачем. В начале сессии клиент формирует свой запрос, и чаще всего запросом является что-то, от чего ему хотелось бы избавиться. И тогда надо обязательно выяснить то, что он хотел бы получить в результате нашего исследования. Но бывает и наоборот — клиент сначала заявляет о том, что он хотел бы иметь. И тогда надо прояснить почему он этого хочет, что его не устраивает сейчас. 


Так мы получаем две опорные точки — одна на входе нашего исследования, а вторая на выходе. И эти две опоры формируют пространство нашего исследования. Теперь нам уже известно откуда и куда мы будем двигаться. Осталось только поисследовать территорию и найти маршрут, соединяющий эти две точки.

И здесь, у меня, как у опытного специалиста, возникает огромный соблазн применить свой опыт. У меня ведь уже было много похожих клиентов с подобными запросами, и я помню их решения. Что может быть проще — дать такое решение клиенту и избавить его от всех этих мук. Но у нас в процессинге это так не работает. Я в этом сам лично не раз убеждался. В процессинге клиент сам находит свое собственное решение. И тогда он получает две победы сразу. Первая — это разрешение текущего запроса. И вторая — он получает личный опыт победителя, и теперь полученное решение остается с ним навсегда, а значит теперь он может сам решать все подобные проблемы, когда бы они ему не встретились. Он стал сильнее и увереннее в себе. И теперь он больше готов к решению всех остальных проблем, которые ему будет подкидывать жизнь. И это скрытая и главная цель процессинга — человек постепенно обретает способность справляться самостоятельно со всем, что ему может подкинуть жизнь. 

Когда мне удается победить своего дракона, я отбрасываю весь свой опыт, вхожу в состояние “я не знаю”, и тогда из этого состояния у нас с клиентом всегда получается прекрасное, очень глубокое исследование. Только в таком состоянии я могу создать для клиента такое пространство, где он может погружаться даже туда, куда ему очень не хочется, и смотреть даже на то, на что ему невыносимо смотреть, и направлять свой фокус даже на то, что он всегда старательно избегал. И так постепенно, шаг за шагом, ныряя в глубину и доставая оттуда по кусочку, перед нами появляется все больше разных кусочков. Одни болезненные, другие мерзкие, третьи наоборот счастливые. Какие-то кажутся здесь бесполезными или лишними… Пока… И так постепенно возникает цельная картина… И тогда что-то щелкает, и как будто в темной комнате включили свет. Все наше пространство исследования проясняется, становятся видны все детали и все связи. И каждый элемент оказывается на своем месте и имеет свое предназначение и смысл. И маршрут между опорными точками становится настолько очевидным, что клиент поражается: “Удивительно, как я не видел этого раньше? Ведь все кусочки этого пазла у меня уже были…” И его лицо расплывается в счастливой улыбке от уха до уха, и он уходит с ощущением Хозяина своей жизни…

А я рассматриваю только что полученный опыт, вздыхаю и убираю его в дальний ящик. Такой прекрасный, а даже поделиться ни с кем нельзя — “тайна исповеди”… Зато у меня тоже прибавилось уверенности в успехе следующего исследования. И еще мое пространство для следующего клиента стало еще чуточку более комфортным…

И мое сердце греет мысль, что мир стал еще немного лучше, и значит этот день прожит не зря…

Ваш Александр Смирнов

Про прошлые жизни

В работе с клиентами я довольно часто сталкиваюсь с тем, что клиенты в сессии рассказывают истории из прошлых жизней, причем иногда это совершенно фантастические, космические и абсолютно нереальные эпизоды со своим участием. Да я и сам, когда бываю в роли клиента, регулярно погружаюсь в подобные истории, либо нереально древние, либо нереально неземные. Как к этому относиться?

С непривычки, или когда такое случается в первый раз, это несколько обескураживает. Когда я впервые попал в прошлую жизнь, в 1937 год, в момент своей смерти, меня очень поразило то, что я смог “вспомнить” множество деталей, и у меня были очень яркие переживания, как будто все это происходит со мной прямо здесь и прямо сейчас. Самым главным выводом из той истории для меня было получение своего собственного личного опыта, что я не заканчиваюсь со смертью этого моего тела, есть еще что-то за пределами всего этого. 

Теперь спустя четверть века, я понимаю, что тот эпизод нельзя воспринимать однозначно, как “эпизод из моей прошлой жизни”. Я теперь немного больше знаю о том, что такое “Я”, и понимаю, что то “Я” из той прошлой жизни не равно “Я” сейчас. Хотя какие-то элементы этих “Я” могут присутствовать и там и здесь. Это область недоказуемых предположений, поэтому достаточно принять факт, что такие переживания у людей бывают. Насколько они реальны, “на самом деле” это было или нет — этого доказать нельзя.

Я смотрю на такие эпизоды как на метафорические. Наш мозг способен создавать любые самые фантастические реальности. И потом проживать в этих созданных мозгом мирах разные события. По сути это просто декорации для тех сцен, где мы встречаемся с другими людьми и миром, делаем свои выборы, и получаем свой опыт. И в конечном итоге важен только этот опыт. Если после проживания эпизода предательства соратников и изгнания с флагманского эсминца межгалактической конфедерации и уничтожения Звезды Смерти ценой своей жизни, я получил некий опыт, и после этого что-то изменилось у меня здесь и сейчас, и это каким-то образом повлияло на мою способность справляться с жизнью здесь в пандемийном 2021-м, все ок. Так работают метафоры. Психоактивные метафоры способны влиять на наше поведение в реальном мире. Измени что-то в метафорическом ландшафте и изменится что-то в поведении. В этот и есть психоактивность.

Так что, что бы не происходило с моим клиентом или со мной в  сессии, насколько странным бы это не выглядело, если это изменяет состояние и способности, это приемлемо. И бояться этого нет никакой нужды. “Всё, что происходит в сессии, остается в сессии”. Так что если вы сами не захотите этим поделиться, об этом никто никогда не узнает. Хотя иногда истории бывают достойны пера и жалко, что они канут в Лету…

Ваш Александр Смирнов

Уровни травмы или когда работа с запросом закончена

В травматическом эпизоде, с которым клиент приходит на сессию к психологу, есть несколько слоев или уровней. Верхний, самый легко доступный — это уровень событийный. Что произошло, где, когда, кто участвовал. Очень важно на первом шаге побудить клиента отделить событийную составляющую от оценок, анализа, эмоций, переживаний. И максимально точно описать событие психологу. На этом шаге эмоциональная часть отделяется от событийной и это может приносить значительное облегчение в состоянии клиента. Но это только верхушка айсберга, да и то, только его самая верхняя часть.

Следующий слой или уровень — это уровень переживаний, эмоций. Теперь важно максимально сконтактировать с эмоциями и переживаниями, определить их, назвать и проявить их во внешнем мире. Проще всего просто рассказать о них психологу, но можно также это сделать и через телесное движение или графически, через рисунок. Доступ к этому уровню затруднен у многих людей, особенно у тех, кто привык “жить головой”. Даже те люди, которых принято считать эмоциональными, часто имеют мало опыта в обнаружении и назывании эмоций. Но этому можно научиться. Зато после того, как хорошо выгружены эмоции, которые содержатся в травматическом событии, он в значительной мере теряет свою силу и клиента сильно ”попускает”.

Но и это еще не конец. Эмоции — это верхняя и средняя часть нашего айсберга. Если не убрать нижнюю часть, со временем подобное травматическое переживание с клиентом снова произойдет со всеми неприятными последствиями. Еще ниже в нашем айсберге находится область замешательства, которое можно найти в каждом существенном травматическом событии. Состояние замешательства невыносимо для человека и он стремится избавиться он него любой ценой. Чаще всего для этого он принимает решение или суждение, которое “упорядочивает хаос”. И это может быть любое решение, типа “все мужики козлы” или типа “никогда нельзя врать”. 

Правильное суждение или нет — это не имеет значения, главное, чтобы ушло замешательство.

Так вот суждение в этот момент становится решением или постулатом, которое начинает формировать нашу дальнейшую жизнь. Женщине встречаются по жизни только одни мужики-козлы. Или у нас ярый борец за правду, правдоруб, готовый и свою и чужую жизнь отдать за “правду”…

Поскольку однажды это решение помогло выжить и справиться с замешательством, оно записывается в нашем древнем мозге как выживательное, и теперь он просто так от него не избавится. Что же делать? Пока мы это решение не лишим его магической  силы, травматические эпизоды будут накапливаться и дальше по жизни.

В процессинге есть как минимум пять техник как показать нашему древнему мозгу, что данное решение больше не актуально, хотя когда-то и было выживательно. После того, когда постулат потерял свою силу, рассыпается целая цепочка прошлых травматических событий, которые удерживались эти постулатом. И подобные события перестают происходить в будущем.

Закончена ли теперь работа с запросом клиента? Еще нет. Дело в том, что когда в травматическом эпизоде было принято решение, оно обычно закрывает собой какую-то способность клиента, которая у него была до этого момента. Например, женщина могла чувствовать себя в безопасности и быть открытой, веселой и творческой до того момента, пока она не приняла решение, что все мужики козлы. Это утерянное состояние, как некий ресурс, можно также вернуть и интегрировать в психику клиента. А если еще и с этим возвращенным ресурсом пройтись по поднятым в сессии травматическим эпизодам и перепрожить их по-новому, вот тогда и клиент и его древний мозг могут быть уверены, что работа завершена.

И после этого, если клиент захочет, можно перейти в режим коучинга и поработать с его стратегиями поведения в реальной жизни, найти свои устремления и цели, и убрать то, что мешает их достижению.


Вот примерно так в целом выглядит работа с клиентом в процессинге. Причем иногда все это может произойти и в одной двухчасовой сессии. Хотя чаще бывает что для этого требуется несколько сессий.

Ваш Александр Смирнов

Как найти хорошего психолога?

Мы живем в мире все ускоряющихся перемен. Не успеваем привыкнуть к новым условиям, как они уже устарели.

Время от времени я встречаю в сетях обсуждение того как выбрать своего психолога. Чаще всего рекомендуют смотреть на дипломы и сертификаты. Мол если нет диплома, то это стопудово шарлатан. А если с дипломом, то не шарлатан…

С точки зрения человека, который хочет решить свои психологические проблемы, что для него важнее всего? Его собственный результат. Решены ли его проблемы? Насколько хорошо и быстро. Насколько его жизнь стала лучше после работы с этим специалистом. И количество дипломов и сертификатов тут далеко не главный фактор.

Учеба на психфаке не сделает из человека успешного практика. Большинство психВУЗов учат тому, что умеют сами — изучать психологию, как раздел науки. История, методология, методы, подходы, столпы и авторитеты, парадигмы. Эти знания помогут вашему клиенту? Вряд ли.

Для клиента важно есть ли у психолога практические навыки эффективной работы с клиентом, освоенные приемы и мастерство владения техниками. Чтоб было понятнее, для примера, вот кандидат физ-мат наук, прекрасно знающий физику и электронику, насколько он успешен в починке телевизоров? Если он никогда паяльника в руках не держал, максимум, что он может сделать, это поставить общий абстрактный диагноз. А телемастер, возможно даже вообще без специального образования, который уже 20 лет чинит всевозможные телевизоры, и не одну собаку на этом съел, сделает это легко и быстро.

Конечно, хорошее образование не помешает любому специалисту, в качестве фундамента, умения анализировать, находить связи, и находить требуемую информацию. 


Например, в 90-е я наблюдал как появились молодые компьютерщики, ребята после школы, которые знали определенные последовательности действий, которые позволяли им справляться с большинством компьютерных проблем и считаться компьютерными мастерами. Типа, если такая проблема — делай так, так и так. И большинство проблем они решали. Но я также замечал, как они упирались в тупик и не могли ничего сделать, когда у них не было готового алгоритма действий для новой незнакомой ситуации. Своего алгоритма они создать не могли — потому что не знали как оно устроено внутри и на каких принципах работает. Тут им явно не хватало образования, знания основ. А у меня же бывали ситуации, когда мое академическое образование и знание принципов устройства компьютеров, помогало мне подобрать правильный подход к технике и решить проблему. 

Так что, я полагаю, что в идеале нужны хорошие практические навыки, мастерство и опыт, которые держатся на хорошем фундаменте знания базовых основ.

В современном мире идеальная схема психологического образования мне видится так. Сначала нужно научиться некоторому небольшому набору техник и начать их практиковать. Для этого достаточно интенсивной учебы с большим количеством практики в течении нескольких месяцев. По мере наработки опыта появляются вопросы, и вот тогда можно начинать изучать основы того, как устроена психика человека, и как она работает, и что с ней происходит у клиента во время работы с ним. Что работает, то и изучаем. Все остальное — любопытно, но мало полезно. И такое образование должно позволить за счет знания основ и принципов того, как оно устроено, создавать свои собственные алгоритмы и техники по мере необходимости.

А если отвечать на вопрос как найти своего психолога, я бы посмотрел на его клиентов. Довольны ли они терапией? Получили они то, что хотели? Устраивают ли их сроки? Как изменилась их жизнь после терапии? Научились ли они справляться с жизнью самостоятельно, без помощи психолога? И последний вопрос мне кажется самым главным.

Ваш Александр Смирнов

Нет сопротивляющихся клиентов…

Сопротивление клиента на приеме у психолога — очень популярная тема в разных около психологических кругах. Есть даже множество очень научно все объясняющих теорий на эту тему. Есть также много техник и приемов, как правильно “обработать” сопротивление. Для меня это выглядит просто дико. “У нас в процессинге” такого вообще не бывает. Если процессор (ведущий) нормально обучен, в хорошем состоянии, полностью присутствует в сессии, и его внимание целиком на клиенте, такое просто невозможно. Если же такая ситуация все же возникает, это сбой в работе процессора. Процессора в данный момент в сессии просто нет. Есть два клиента, которые меряются своими травмами.

Сейчас попытаюсь это объяснить. Один из базовых подходов в процессинге, как в клиенто-ориентированной терапии, звучит так: “всегда работаем с тем на чем внимание клиента в данный момент”. Допустим клиент почувствовал раздражение на ведущего и желание прекратить сессию. Это значит его внимание в данный момент на его переживании “раздражение на ведущего”. Это переживание могло включиться из-за ведущего — из-за его действий, вопроса, внешнего вида, запаха, прически, чего угодно. Что-то в ведущем запустило у клиента некий процесс, вызывающий данное переживание. И это переживание в данный момент в данной ситуации  неадекватное. Клиент заплатил деньги за то, чтобы процессор помог разобраться с тем, “что не так” у клиента. Если процессор начал заниматься тем, “что не так” у него самого — он просто забыл кто он, для чего здесь и за что ему заплачено.

Правильная реакция процессора — заметить это раздражение, проявить его и подтвердить. Если после этого раздражение не ушло, или не трансформировалось во что-то другое, можно применить соответствующую технику для поиска и работы с источником этого переживания. Это может быть какой-то более ранний эпизод, травма, застрявшая эмоция и т.п.

Например, так: “И ты чувствуешь раздражение и желание все бросить. И когда ты чувствуешь раздражение и желание все бросить, есть что-то еще про это раздражение?” Внимательно выслушиваем, побуждая клиента полуподтверждениями или вопросом “Есть ли что-нибудь еще об этом?”. Когда клиент говорит: “Все. Больше ничего.” Подтверждаем: “Спасибо”. 

Теперь проверяем что осталось: “Как оно теперь?”

Если ничего не осталось, возвращаемся к тому, на чем остановились: “Можем теперь продолжить?”

В Академии Ясного Коучинга Олега Матвеева,/* где я супервизирую, студенты обучаются различным техникам процессинга, в том числе и Чистому Языку (выше приведены вопросы чистого языка). Кроме того, они отрабатывают на практике отработку оригинаций клиента — возвращение клиента в сессию после пропадания и восстановления связи при работе он-лайн, внешнее отвлечение, внезапно появившееся переживание или соматику. Поэтому наши процессоры — “академики” умеют справляться с таким “сопротивлением”.

Если вы такой “сопротивляющийся” клиент, и от вас сбегают все психологи, попробуйте нашего процессинга, может быть здесь вам повезет…

/* Академия Ясного Коучинга Олега Матвеева https://icca.academy/mayak Обучение начинается 18 ноября

Ваш Александр Смирнов

За что я люблю процессинг

За что я люблю процессинг, так это за то, что здесь ведущий находится в равной позиции с ведомым (клиентом). Нет такой позиции доминирующего авторитета — “ты все делаешь неправильно и я тебе сейчас расскажу как правильно”. Поэтому даже слово “клиент” здесь режет ухо. 

В процессинге мы изначально исходим из того, что у “клиента” нет требующих срочного исправления “неправильностей”. Просто он стал понимать, что его картина мира стала местами давать сбои, менее эффективной. Произвести инвентаризацию, разобраться что есть и чего не хватает, что-то где-то проапгрейдить, усовершенствовать — вот за этим “клиент” приходит к процессору, который предоставляет ему для этого “теплый бокс” — безопасное пространство и свою поддержку. Всю работу делает сам “клиент”, задача процессора дать “клиенту” ощущение, что он не один и он справится.

Вот цитата из Гербоди (Frank A. Gerbode Beyond Psychology. An induction to Metapsychology):

“Основатель личностно-центрированной терапии Карл Роджерс (1951 год) понял, что клиенты должны каким-то образом научиться находить их собственные истины, поскольку бесполезно кормить их предположительно правильными теориями и концепциями, которые они не могут воспринимать непосредственно. Он заметил, что терапия с применением интерпретаций и суждений относительно жизни и опыта клиента дает скорее негативный, ослабляющий человека эффект. Такие интерпретации и суждения могут притуплять способность клиента воспринимать истину непосредственно, поскольку это затрудняет его возможности к поиску собственных осознаний относительно жизни и получаемого опыта. Если клиент просто принимает интерпретацию терапевта (даже верную!) без непосредственного ее восприятия на собственном опыте, он получает лишь интеллектуальное понимание вопроса, но не эмпирическое подтверждение, необходимое для достижения терапевтического эффекта. 

Далее было обнаружено, что при обесценивании терапевтом клиентов и их собственных наблюдений, выражении своего неодобрения напрямую или даже мимикой и поведением, клиенты могут становиться мнительными и менее открытыми. В этом состоянии клиенты также менее общительны и не в достаточной степени восприимчивы. В связи с этим Роджерс предложил концепцию недирективной терапии и «безусловного позитивного отношения» в качестве обязательного и необходимого условия обращения с клиентами. Согласно его концепции, роль терапевта должна сводиться лишь к тому, чтобы создавать для клиентов безопасное пространство, в котором они могут думать или говорить что угодно. Необходимо также давать им подтверждение того, что их понимают, в виде обратной связи путем использования терапевтом слов, аналогичных употребляемым клиентами, либо их перефразирования. По Роджерсу, терапевт является попутчиком клиента в его путешествии к самопознанию и самореализации. “

Ваш Александр Смирнов

Что для меня процессинг?

Я начинал заниматься процессингом в середине 90-х. Тогда это называлось «одитинг» или «преобразующий процессинг». Был в моей жизни период, когда процессинг был моей работой — я вел регулярный прием, «сарафанное радио» приводило ко мне клиентов, мои доходы от процессинга стали превышать мои расходы. И всё, казалось бы, хорошо — работай, зарабатывай, помогай людям…
Но у меня внутри не было уверенности в том мой это Путь или нет. Я тогда считал так, что каждый человек проходит свой собственный путь, получая свой собственный опыт, проходя для этого через неприятности, болезни, травмы. И вот он приходит ко мне и я начинаю его «лечить» от этого всего. Когда это удается, получается, что вместо того, чтобы получить свой урок от проблемы-болезни-травмы, человек от них избавляется. А так ли это хорошо? Это как если бы в школе нерадивый ученик вместо того, чтобы сделать домашнее задание, резинкой стер из дневника задание, и сказал всем, что ему «ничего не задали»… Понимаете о чем я? Это вопрос кармы. Есть ли у меня право вмешиваться в чужую карму? Как это отразится на моей собственной карме? Желая «причинить» добро людям, не помогаю ли я им избегать своих кармических уроков? Решения для себя я в тот момент не нашел и в результате я перестал регулярно практиковать.

Сейчас таких сомнений у меня нет. Что изменилось? В 2018 году я закончил Академию Олега Матвеева (https://icca.academy/mayak) и с тех пор работаю в этой Академии супервизором, помогаю в обучении студентов. Набор используемых инструментов и методов, а также общий подход Олега Матвеева, предполагает другой взгляд на процесс терапии. Не терапевт «лечит», а сам клиент «лечит» себя. Искусство терапевта (процессора) заключается в том, чтобы создать такое состояние у клиента, чтобы он осознал, что это он сам все решает, что все что с ним происходит — это результат его собственных решений и его действий, и значит он сам и сможет все изменить.
Все используемые мной техники и процессы основаны на Чистом Языке и безоценочном подходе. Об этом — в следующий раз.
Сейчас, когда я работаю с клиентом, я всегда помню о том, что моя «сверхзадача» научить его принимать свои собственные решения, проживать свою собственную жизнь, принимать все свои уроки, и стать, таким образом, полноправным и единственным хозяином своей жизни, убрать со «штурвала своей жизни» все чужие руки и крепко взять этот штурвал в свои собственные руки, смело посмотреть вперед, самому решить куда «рулить», и затем без сомнений и страха идти полным ходом, подняв все паруса, к своей собственной цели…

Ваш Александр Смирнов