— Ты только посмотри на это! — с восторгом сказал Тим, остановившись перед огромным полотном, где на белом фоне были разбросаны золотые мазки, спирали и фразы вроде «Я и есть Всё», «Истина — во Мне» и «Каждый мой шаг — абсолют».
— Ну, по крайней мере, честно, — усмехнулся Лука, оглядывая инсталляцию. — Раньше такие фразы нашёптывали на ретритах, теперь вешают в рамку за десять тысяч.
Тим задумчиво кивнул:
— А ведь мне это близко. Я тоже иногда чувствую, что всё вокруг — просто проекция моего сознания. Что я сам создаю реальность…
— И тебя за это впустили в галерею бесплатно?
— Нет, я купил билет.
Лука хмыкнул и наклонился к картине, будто хотел что-то там рассмотреть.
— Смотри, Тим. Вот если я сейчас плюну на эту картину — что произойдёт?
— Тебя выгонят. Или оштрафуют.
— Точно. А не скажут: «Это ваша реальность, вы правы по-своему, ведь вы и есть Источник»?
— Вряд ли, — хмыкнул Тим. — Но это просто картина. А вот если говорить о внутреннем…
Лука повернулся к нему, уже серьёзнее:
— Да, внутреннее важно. Но вот в чём штука. Когда человек говорит: «Я и есть Бог» — он может начать жить так, будто кроме него никого нет. Никаких чужих чувств, мнений, опыта.
— А может — наоборот, почувствовать свою силу, ответственность?
— Конечно. Но грань тонкая. Один человек говорит: «Всё во мне» — и учится быть глубже, осознаннее, мягче. А другой — говорит то же самое, но перестаёт слышать других.
Тим на секунду задумался, потом сказал:
— У меня есть знакомая. Она раньше была открытая, добрая. А потом увлеклась практиками… стала говорить, что люди с «низкой вибрацией» ей мешают. Перестала общаться с мамой, уволилась, живёт одна, и всё объясняет тем, что «ей никто не нужен, ведь всё уже внутри».
— Вот. Это не просветление. Это одиночество с хорошим освещением.
— Но ведь мы правда часть чего-то большего, — осторожно сказал Тим. — Мы ведь не только тела…
— Конечно. Мы и звёздная пыль, и клетки бабушкиных объятий, и искры от большого костра смысла. Но когда ты ощущаешь себя частью — ты не перестаёшь быть человеком.
Он коснулся плеча Тима:
— Быть человеком — значит уметь не знать, ошибаться, учиться у других, просить прощения, плакать, переосмыслять… Бог, возможно, и может обойтись без диалога. А мы — нет.
Тим тихо улыбнулся:
— Звучит… очень по-человечески. Даже немного уютно.
— Вот именно, — Лука подмигнул. — Самые большие смыслы укладываются не в голографические фразы, а в простые вещи: в умение слушать, в честность, в чашку чая, которую ты наливаешь не себе.
Они замолчали. В зале пахло лаком и тишиной. А на следующей картине был нарисован просто стул. Один. Деревянный.
— Вот это ближе к истине, — сказал Лука. — Он хотя бы не притворяется троном.
Ваш Александр Смирнов