Лука с Тимом сидели на веранде маленького деревенского дома, затерянного в июньской зелени. Перед ними распахивался вид на поле, залитое солнечным светом и запахами цветущего клевера. У Тима на коленях лежала тарелка с ягодами — клубника, малина, черника. Лука неспешно помешивал в чашке чай с чабрецом.
— Лука, — начал Тим, поднося клубнику к носу, — у меня странная штука. Раньше я ел клубнику тазиками. А теперь — сыпь. Как только попробую, сразу зуд. Аллергия, говорят. Но почему вдруг?
Лука прищурился, посмотрел на палец Тима, замирающий у самого рта с алой ягодой. Потом медленно сказал:
— Знаешь, как в старых замках делали? Вывешивали на дверях табличку: «Осторожно, здесь привидение». Но привидения не рождаются сами по себе. Это всегда кто-то, кого не отпустили и он застрял.
Тим отложил клубнику и уставился на Луку.
— Привидение клубники?
— Почти, — усмехнулся старик. — Бывает, в жизни случается что-то резкое, страшное. Как удар по нутру. А рядом — что-то совсем обычное. Запах. Цвет. Вкус. И тогда мозг, как испуганный библиотекарь, хватает первую попавшуюся книгу, чтобы закрыться от ужаса. И подписывает: «Опасно!».
Он сделал глоток чая и продолжил:
— С тех пор каждый раз, когда появляется та самая «книга» — клубника, пыльца, собака — организм кричит: «Берегись! Это снова оно!» Хотя настоящая угроза давно ушла.
Тим нахмурился.
— У меня клубника была на дне рождения… Пять лет, кажется. Всё было весело, потом… Я что-то смутно помню. Крики. Мама плакала. Папа… ушёл. Это ведь было в тот день. Я ел клубнику.
Он замолчал. Лука не торопил. Только тихо поставил чашку на стол.
— Вот и оно, — сказал он. — Не клубника виновата. Просто она — метка на воротах памяти. Как старый запах, напоминающий о пожаре.
— И что с этим делать? — прошептал Тим. — Просто не есть клубнику всю жизнь?
Лука покачал головой.
— Можно выговорить то, что тогда не смог. Позволить тому мальчику из прошлого заплакать. Разозлиться. Испугаться. Не быть одному в том воспоминании. А потом — сказать ему: «Теперь всё иначе. Я рядом. Мы дома».
— Это сработает?
— Иногда, — кивнул Лука. — Не сразу. Но душа ведь тоже аллергии лечит не таблетками, а вниманием.
Тим медленно взял одну клубнику, разглядел на ней крошечные семечки, как усыпанные воспоминания.
— Ты ведь сейчас тоже рядом, да? — спросил он.
— Конечно, — сказал Лука. — И чабрец заварил не просто так. Он всегда помогал от тревоги. Ещё у древних греков.
Они оба усмехнулись, а потом сидели в молчании, которое, как старая плетёная шаль, было мягким и тёплым.
На ладони у Тима лежала клубника. На душе — история. А рядом — кто-то, кто уже побывал в штормах и научился удерживать паруса.
Ваш Александр Смирнов