— Тим: Лука, а у тебя в юности было такое, что хотелось быть… ну, как все? — Лука (усмехнулся): Ох, Тим, ещё как. Я же когда-то был молод, наивен и, как говорится, мечтал слиться с фоном, как мышь в крупе.
— Тим: Серьёзно? Я думал, ты с детства был вот таким… ну, Лукой. — Лука: Тим, даже дуб, который сегодня гордо стоит в поле, когда-то был желудём, боящимся, что на него кто-то наступит. В юности у меня была простая стратегия выживания: не выделяться, одеваться как все, говорить как все, смеяться над тем, что смешно для всех. Ведь в стае есть два безопасных места — трон вожака и середина. На троне уже кто-то сидел, так что я ушёл в середину и прятался.
— Тим: А потом что изменилось? — Лука: Стала появляться осознанность. Сначала она тихо стучала в дверь, потом ломилась ногами, а в итоге выбила её с петель. Я начал понимать, что «быть как все» мне всё хуже удаётся. То, что они делают, мне неинтересно, а то, что мне интересно — их не трогает. Разрыв рос, как трещина во льду весной.
— Тим: И ты просто… перестал? — Лука: Не сразу. Перестать быть как все — просто. А вот начать быть собой — задачка с несколькими неизвестными. Мне понадобилось пару десятков лет, чтобы перестать зависеть от того, что обо мне думают. И тут случилось чудо: всё, что я раньше считал «странностями» или «недостатками», оказалось моими изюминками. Знаешь, Тим, иногда виноградина думает, что она — уродливый изюм, а на самом деле — лучший штрих в булочке.
— Тим: Красиво сказал… Но ведь кому-то всё равно может не понравиться твоя «изюминка». — Лука: Конечно! Но это уже не моя проблема. Не нравится — отойди, найди свой вкус. А если понравилось — подходи, поговорим. Может, я найду у тебя то, чего мне в себе не хватает. И мы оба станем чуточку богаче.
Итог от Тима: — Получается, Лука, быть собой — это как быть редкой книгой. Не все захотят её читать, но те, кто откроют, найдут там что-то, чего больше нет нигде.
Второй день сентября — всё та же точка отсчёта. Когда-то она была стартом, началом моей жизни на этой планете. Когда-то — это теперь уже 67 лет назад.
Помню, как в 64 я вспоминал песню Битлз When I’m Sixty-Four. Тогда мне казалось, что я уже переступил тот условный рубеж, за которым «старость» перестаёт быть чем-то туманным и становится вполне конкретной датой в календаре. Теперь же я думаю: а кто вообще придумал, что эти цифры что-то определяют?
Внутри у меня живёт тот же парень, которому было 16. У него глаза, полные любопытства, руки, тянущиеся трогать мир, и вечная тяга к дорогам — дальним и внутренним. Да, кое-что в нём изменилось: стал спокойнее, осторожнее в шагах, меньше суеты и больше смысла. Но всё главное осталось.
Я по-прежнему хожу по дорогам — только теперь они чаще пролегают не через льды Антарктиды и камни Арктики, а через сложные рельефы человеческой души. Я — тот же гид-проводник, только с ещё более надёжным снаряжением. Мои маршруты стали глубже, а попутчики — смелее. И в этом путешествии мы, как всегда, идём связкой: они — в своём направлении, я — рядом, следя за тропой, погодой и безопасностью.
Я всё так же учу других гидов. И теперь я знаю точно: обучение — это не односторонний процесс. Каждый вопрос, который мне задают студенты, открывает новые горизонты и заставляет меня самому подниматься на вершины, где я ещё не был.
И да, у меня всё так же есть чем удивляться, чему учиться и куда идти дальше. Ведь 67 — это не вершина, с которой виден закат. Это один из перевалов. За ним будет новый вид, новые тропы и, наверное, новые попутчики.
Так что пусть Битлз там поют своё When I’m Sixty-Four — у меня всё ещё свои песни. И своя дорога.
Я сижу один на скамейке на школьном стадионе. По стадиону с громкими криками бегают дети — мои одноклассники. У нас заболела химичка и весь класс выгнали на стадион, чтобы не шумели в школе и не мешали учиться другим. Домой не отпустили, еще два урока будут. На улице жарко, видимо конец мая. Солнце жарит… Скучно.
Читать нечего, сумка осталась в классе, да и в ней только одни учебники. Знать бы заранее — взял бы книжку…
На стадионе беготня, смех, крики, кто-то плачет… Суть игры заключается в том, чтобы незаметно подобраться к группе девчонок, и одну из них, ту,которая тебе больше всех нравится, дернуть за косичку, ударить портфелем или плюнуть в нее. Это вызывает громкую реакцию всей стаи девчонок, они начинают носиться за тобой, пытаясь отомстить. Если тебе удается все устроить так, чтобы ТА Девочка тебя догнала и “отомстила”, это большая победа, поскольку это равносильно взаимному признанию в любви и дружбе и договоренности дружить. После этого можно было садиться за одной партой и провожать эту девочку домой.
Вот такие вот “брачные игры” младшего школьного возраста.
Мне со стороны понятна цель этой игры, и даже вон стоит девочка, которая мне очень нравится, но возле нее я теряю способность к связной речи. И мне очень хочется, чтобы мы сидели с ней за одной партой, и я бы провожал ее домой, хотя она живет совсем в другой стороне от школы. Как бы набраться смелости?
Долгая борьба с собой. Скучно сидеть одному. Девочка. Сердце выпрыгивает из груди, кровь отлила от головы, наверно я побелел лицом. Я подхожу к ней. Она не замечает меня. Или может быть делает вид… Я стою рядом и потом поднимаю руку и дергаю ее за косичку.
То, что потом произошло, так меня поразило, что этот момент врезался в мою память, как момент самого большого провала в жизни.
Вместо того, чтобы завизжать и броситься за мной, как это делаю все, она поворачивается, смотрит на меня своими огромными зелеными глазищами и говорит: “Я думала ты один нормальный, а ты такой же дурак как все…” И отвернулась.
Я сгорая от стыда, вернулся обратно на свою скамейку….
Странная штука, подумал я. Эта игра мне не нравится, и у меня не получается играть в нее. И я не хочу в нее играть! Но я попытался в нее играть! Зачем?! Почему?! Наверное потому что быть одному и не иметь вообще никакой игры намного хуже, чем играть в такую игру.
Так что же мне делать? Стать такими, как они, и научиться испытывать радость от того, что огрел понравившуюся тебе девочку портфелем по голове? Не могу.
Сидеть одному и скучать? Тоже не могу.
Тогда я так и не нашел ответа. А теперь я знаю, что есть другой выход. Нужно создавать свою собственную игру, с моими правилами, и сделать ее такой интересной, чтобы в нее пришли другие и стали играть по моим правилам.
Все просто. Но для этого нужно было прожить большую жизнь.
Выполняем с напарником упражнение. Он говорит мне: “Позволь проявиться телесной форме!” Я закрываю глаза и прислушиваюсь к телу. Какое-то время ничего не происходит. Тишина и темнота. Потом тело начинает едва заметное движение. Следую за ним. Оно где-то в ногах. колени чуть согнуты. Ступни вместе. Небольшой наклон корпуса и ступни одновременно медленно и одновременно поворачиваются вправо.
Продолжаю наблюдать за движением. Неожиданно раскрывается картинка. Ослепительное солнце, горный склон и искры снега. Я несусь вниз, замирая от восторга. Я на горных лыжах, делаю правый поворот и торможение ребром лыж, потом такой же маневр влево. И вот я в конце склона и торможу “плугом”, это когда носки лыж вместе, а задние концы врозь.Сноп снега взлетает из-под лыж и накрывает стоящих внизу людей. Всем весело…
Конец упражнения. Открываю глаза. Что это было? У меня же никогда не было горных лыж и я никогда не катался на них. На обычных беговых — было дело, и бегал по лыжне и с горок скатывался. А тут явно горные лыжи… Откуда? И вдруг вспоминаю. Давным — давно, в далекие советские времена мне подарили на день рождения ботинки для горных лыж. Черные. Блестящие. С металлическими застежками. Предполагалось, что однажды я куплю к этим ботинкам горные лыжи и поеду кататься куда-нибудь на Чегет или в Домбай. Туда где можно на подъемнике легко встретить Юрия Визбора, или зайдя погреться в кафешку, услышать как он играет на гитаре и поет “лыжи у печки стоят, гаснет закат за горой, месяц кончается март, скоро нам ехать домой”…
Но мечта эта так мечтой и осталась. Не смог я тогда позволить себе эту мечту. Более важные дела и заботы, обязанности. Работа, командировки, семья, дети. Копили деньги на цветной телевизор и на мебель… В общем были более насущные дела…
А мечта-то никуда не делась. И сидела она где-то глубоко в теле, как девица в темнице, ждала своего часа. Чтобы однажды проявиться. В виде незавершенного движения в телесной терапии, чтобы проявиться, сверкнуть и завершиться.
Прощай мечта! Ты была прекрасна! В следующей жизни — обязательно! А в этой? Ну не знаю, как то уже не так уже и хочется… Но кто знает, может быть однажды и соберусь с духом…
А бывает и так, что наши незавершенные намерения и несбывшиеся мечты так и не могут дождаться, пока их выпустят из тела. И тогда они начинают разъедать тело изнутри. И так возникают разные телесные недуги. И мы болеем.
Так что мечтать надо аккуратно! Мечты имеют свойство сбываться. И иногда даже в форме болезней.
Я на ретрите, нахожу точку в пространстве, усаживаюсь на стул, закрываю глаза и прислушиваюсь к себе.
Сначала все как обычно: голоса и внешние шумы, движение других людей вокруг, ощущение тела. Потом начинает пробиваться что-то смутное…
Присматриваюсь. Не тороплю, пусть само проявится…
Сначала появилось телесное ощущение — я удобно сижу в своем кресле. И это кресло пилота. Я в нем сижу как “влитой”.Очень знакомое и привычное положение. Тело помнит каждое движение. Я управляю своим кораблем и мысленно и движениями тела. Корабль послушен, ”сидит на мне как влитой.”
Сейчас мое Я неотделимо от моего корабля. Это как будто часть моего тела. Разница только в том, что, когда я вернусь на базу, я оставлю его в ангаре, отдыхать, тестироваться, восстанавливаться и восполнять ресурсы, а сам надену мою любимую темно-синюю форму и потопаю общаться с коллегами…
Есть четкое ощущение, что я один в этом пространстве. Внизу — красивая незнакомая планета, я совершаю облет и провожу одновременно множество исследований. Это исследовательская миссия на новой планете. Со мной небольшая стайка дронов, они носятся и впереди, и позади и внизу и вокруг меня. Каждый дрон ведет съемку примерно в двадцати диапазонах, если мы встречаем воду — часть дронов ныряет, проводит съемку дна, анализ воды и почвы со дна. Вся эта информация поступает ко мне на корабль, и из нее как из кусочков мозаики постепенно проявляется объемная интерактивная карта этой планеты. На ней все данные и по топографии, все высоты и глубины, есть химсостав воздуха, воды и почвы, есть геологические параметры, электропроводность, магнитные и гравитационные свойства, и еще много чего, о чем я знаю очень поверхностно…
Но сейчас “поверхностно” и есть моя позиция и задача. Собрать информацию с поверхности планеты.
И есть четкое ощущение, что я не один. Нас команда — где-то около сотни таких же исследователей как и я. Иногда мы общаемся между собой. Вот один из нас обнаруживает большую реку и делится с нами своей радостью — я вижу картинку реки и бегущие цифры с параметрами. Вода в реке пригодна для питья и в ней есть водные формы жизни. Я ощущаю его эмоцию — это азарт, кураж, восторг и радость. Я посылаю ему, как мы бы сейчас сказали, “лайк”, сигнал о том, что я разделяю его эмоции.
Это дает мне ощущение единства с моей командой, ощущение спокойной уверенности и силы. Мы не раз выручали друг друга в сложные моменты и гордимся тем, что мы часть этой команды.
И при этом мы все очень разные. Этого не видно, когда мы стоим в одном строю в одинаковой форме. Но если приглядеться — у каждого свой набор знаков и символов на форме, разные черты лица и даже разный цвет кожи. Даже форма тела у некоторых отличается.
И в этом секрет нашей силы. Мы все разные, и когда мы действуем сообща, наши способности не складываются, а умножаются. Наш секрет в том, что мы одновременно и вместе, и каждый по отдельности. Мы одновременно действуем все вместе по единому замыслу, как одно целое, и при этом каждый из нас остается отдельным цельным существом. Каждый из нас действует из своего собственного Я, при этом не переставая ощущать себя как “Мы”. Мощное переживание…
Звучит сигнал таймера. Я записываю несколько слов на листок, оставляю листок на этом месте и ухожу искать новую точку в этом пространстве.
Сижу в следующей точке. Закрываю глаза и жду что мне пространство здесь расскажет…
Время обеда. Много людей. Шумно. Звон посуды, смех, разговоры… Кто-то еще стоит с подносом, ожидая своей очереди, когда из открытого окошка выдачи можно будет взять тарелки с едой. А кто-то уже поел, но не уходит, а наслаждается общением.
Сейчас здесь много движения, энергии, позитивных эмоций. Много общения. Ощущения единения, легкого общения и понимания.
Не хочется уходить. Хочется возвращаться сюда.
А вот другой момент — завтра в это же время. Пусто. Нет никого и даже свет выключен. Все разъехались. Персонал отдыхает. Пустота и холод. То же самое место. То же самое время дня. Но нет движения и нет энергии. Место и предметы все те же самые. Но нет самого главного — нет присутствия людей. Тех людей, которые создают это движение, это общение, эти эмоции. Это пространство беззаботного легкого общения. Когда люди собрались в одном месте и они при этом они ВМЕСТЕ.
Вот это ВМЕСТЕ — оно главное здесь.
Когда я был в другой точке, я смог это почувствовать. Там я почувствовал себя на месте дежурного администратора. Рядом за дверью в большом зале много народу и они там все вместе. И им хорошо. А я почти в этом же месте, но я, как персонал, с ними не вместе.
Странно. В месте, но не вместе!
И мне скучно, медленно тянется время до конца смены, пространство тяжелое и тягучее. А рядом за дверью пространство совсем другое — там люди в одном месте и при этом есть это “ВМЕСТЕ”.
Была и еще одна интересная точка, которая мне тоже рассказала об этом же, но немного по-другому. Это была комната для чайных церемоний. Там было много разных предметов. Красивых, полезных и мудрых. Собранных с большой любовью. Но, несмотря на обилие предметов, комната была совершенна пуста. Не было сейчас в ней людей. Никого. И поэтому все эти интересные фигурки, книги и полезные вещи, лежали никому не нужные, как камни на пляже, и никому до них не было дела. Хотя каждый их них заслуживал и внимания и восхищения. Но некому было внимать и восхищаться.
Вот так. Важнее всего люди, когда они ощущают себя вместе. И тогда все вокруг наполняется движением, смыслом, красотой и предназначением. И только тогда все это не зря. И тогда и цветы пахнут и звезды светят и музыка звучит.
Вот такое у меня было осознание. Место делают люди.
Когда я закончил ВУЗ с красным дипломом, распределился и начал работать по специальности, выяснилось, что делать-то руками я ничего не умею. К счастью коллектив попался дружный, можно даже сказать сердечный… Научился я довольно быстро и паять, и сверлить и все остальное, что нужно было делать руками. Большая часть того, что я изучал в ВУЗе оказалось в прикладном смысле невостребованным. Конечно это и кругозор расширяет и эрудицию там, уверенность в себе. Плюс очки и вот у тебя уже очень умный вид… Оставшиеся 5% полученных знаний помогали мне в трудных ситуациях найти решение, когда простого рабочего опыта не хватало и нужно было выйти за привычные рамки. Тут спасало понимание базовых законов и принципов. И еще ВУЗ научил меня учиться, научил находить нужную информацию и намертво вбил в голову постулат “ты жив, пока ты учишься чему-то новому”.
И еще был у меня друг, коллега, он закончил местный технарь, высшего образования не имел, но я ему профессионально завидовал. Его большой практический опыт и врожденный набор качеств дали ему возможность стать самым крутым электронщиком, из тех кого я знал. Он все хватал на лету, причем практически и без этого вот академического охвата. Как будто заглядывал на проблему с другой стороны. Когда мы с ним работали в паре — мы творили чудеса…
А к чему я все это? Недавно был день психолога. Поздравляю всех причастных, к коим я и себя отношу. Потому что то, чем я занимаюсь — процессинг, позволяет решать задачи, которые принято считать психологическими.
В психологии можно иметь несколько дипломов, кучу сертификатов и при этом чувствовать себя беспомощным, когда перед тобой сидит клиент со своей жизненно важной для него проблемой. Ему бесполезно объяснять, как это называется, кто где это описал первый раз, и какие методы решения такого типа проблем существуют сейчас в психологическом сообществе, наплевать ему на имена и авторитеты. Ему нужно решить свою проблему. Прямо здесь и сейчас.
В то же время существует набор практических инструментов, владея которыми можно довольно быстро справиться с его ситуацией. Если ты этим инструментом владеешь, все быстро решаемо. И совершенно не важно при этом сколько у тебя и каких дипломов и сертификатов имеется. И знание теоретических основ, методик и истории психотерапии тут никак не помогает. Либо ты умеешь это делать, либо нет.
Либо ты знаешь, либо ты умеешь. Когда ты знаешь, ты можешь обучать других, писать научные статьи, выступать на конференциях. Когда ты умеешь, к тебе приходят люди, которые уходят от тебя более способными справляться с жизнью.
В идеале хорошо, когда специалист и “рукастый”, т.е. владеет на практическом уровне широким набором техник, да еще и понимает общую теорию, почему и как эти инструменты работают. Когда есть такое понимание теоретических основ, становится возможным создавать свои инструменты прямо на ходу под того клиента, что сейчас перед тобой.
Сам я не заканчивал психологического ВУЗа, я пришел в психологию с другой стороны. Я начинал с освоения уже существующих инструментов. Искал полезную информацию и много читал, учился. Постепенно стала складываться общая картина. А потом, когда я отучился в Академии Олега Матвеева*, проявилась вся структура. Мне стали понятны базовые принципы, и пришло понимание, как и почему работает (или не работает) каждая техника. Когда я теперь наблюдаю незнакомую мне технику, я уже вижу, что здесь работает на пользу клиенту, а что только на пользу психологу. Если какие-то элементы мне нравятся, я забираю их себе и включаю в свою практику.
Хорошо было бы, если бы в психологических ВУЗах больше внимания уделяли практическому овладению инструментами работы с живыми травмированными людьми. И потом уже давали базовые основы, почему это работает. Сначала психологический техникум, который готовит практических психотехников. А потом, если кто-то из них решит продолжить образование — тогда в ВУЗ, и оттуда путь в науку. И тогда не будет разочарования у тех, кто приходит сегодня на психфак учиться тому, чему должны учить в несуществующих пока психо-техникумах…
Науки бывают гуманитарные и естественные, а также неестественные и противоестественные. Физика, к примеру — это наука естественная, она изучает природу устройства вселенной. А психология, поскольку она изучает человека, стало быть должна быть наукой гуманитарной. Ну хорошо. А что изучает психология? Душу. Опаньки! Разве наука признает существование души? Насколько мне известно — нет. Тогда получается что предметом изучения психологии является нечто, что наукой не признано. Странная такая наука получается…
А вот если человека представить как систему, состоящую, к примеру, из мышления, эмоций и физического тела, то это вполне нормально можно изучать. Правда тут с точки зрения науки все не так просто. Люди настолько разные, что они по-разному реагируют на один и тот же фактор. И обеспечить воспроизводимость эксперимента, а в науке это обязательное условие, практически невозможно. Приходится как-то обходиться статистикой и считать проценты. Например, когда мы говорим “от этой болезни умирает 3,5 процента заболевших”, для того, кто заболел, эта цифра ничего не говорит. Для него тут 50 на 50 — либо он выживет, либо нет. И для одного человека убивает даже то, что ему сообщили этот диагноз. Для него смертность будет 100%. А другой настолько занят чем-то гораздо более важным для него, что он не обратит внимание и отмахнется от этого диагноза, как от случайной мухи. Махнул и забыл. Для него смертность будет нулевой. Вот такие мы люди.
Методами одной только обычной науки тут справиться сложно. Выручает системный подход и здравый смысл. Не зря я по первому образованию “инженер-системотехник”. И вот теперь я получил специальность “системный консультант — психотехнолог”.
Два года назад я завершил программу профессиональной переподготовки в Московском психолого-социальном университете (МПСУ) по программе «КЛИНИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ. Системный консультант. Психотехнолог» и мне присвоена квалификация Клинического (медицинского) психолога. В дипломе также написано, что он “дает право на ведение профессиональной деятельности в области психологии”
Красная корочка диплома получена в деканате университета. Все номера, печати и водяные знаки на месте и подтверждают мою квалификацию.
Это не первая моя научная публикация. Но все мои предыдущие публикации, коих числом около трех десятков, были по темам, близким к физике атмосферы, а тут совсем другая, гуманитарная стезя…
Хотя, если честно, опыт технаря и здесь очень помогает. И по-моему именно из технарей получаются самые лучшие психологи…
Не верите? Приходите ко мне на консультацию и убедитесь сами!
Ваш Александр Смирнов
кандидат физ-мат. наук, клинический психолог, психосоматолог.
Я начинал заниматься процессингом в середине 90-х. Тогда это называлось «одитинг» или «преобразующий процессинг». Был в моей жизни период, когда процессинг был моей работой — я вел регулярный прием, «сарафанное радио» приводило ко мне клиентов, мои доходы от процессинга стали превышать мои расходы. И всё, казалось бы, хорошо — работай, зарабатывай, помогай людям… Но у меня внутри не было уверенности в том мой это Путь или нет. Я тогда считал так, что каждый человек проходит свой собственный путь, получая свой собственный опыт, проходя для этого через неприятности, болезни, травмы. И вот он приходит ко мне и я начинаю его «лечить» от этого всего. Когда это удается, получается, что вместо того, чтобы получить свой урок от проблемы-болезни-травмы, человек от них избавляется. А так ли это хорошо? Это как если бы в школе нерадивый ученик вместо того, чтобы сделать домашнее задание, резинкой стер из дневника задание, и сказал всем, что ему «ничего не задали»… Понимаете о чем я? Это вопрос кармы. Есть ли у меня право вмешиваться в чужую карму? Как это отразится на моей собственной карме? Желая «причинить» добро людям, не помогаю ли я им избегать своих кармических уроков? Решения для себя я в тот момент не нашел и в результате я перестал регулярно практиковать.
Сейчас таких сомнений у меня нет. Что изменилось? В 2018 году я закончил Академию Олега Матвеева (https://icca.academy/mayak) и с тех пор работаю в этой Академии супервизором, помогаю в обучении студентов. Набор используемых инструментов и методов, а также общий подход Олега Матвеева, предполагает другой взгляд на процесс терапии. Не терапевт «лечит», а сам клиент «лечит» себя. Искусство терапевта (процессора) заключается в том, чтобы создать такое состояние у клиента, чтобы он осознал, что это он сам все решает, что все что с ним происходит — это результат его собственных решений и его действий, и значит он сам и сможет все изменить. Все используемые мной техники и процессы основаны на Чистом Языке и безоценочном подходе. Об этом — в следующий раз. Сейчас, когда я работаю с клиентом, я всегда помню о том, что моя «сверхзадача» научить его принимать свои собственные решения, проживать свою собственную жизнь, принимать все свои уроки, и стать, таким образом, полноправным и единственным хозяином своей жизни, убрать со «штурвала своей жизни» все чужие руки и крепко взять этот штурвал в свои собственные руки, смело посмотреть вперед, самому решить куда «рулить», и затем без сомнений и страха идти полным ходом, подняв все паруса, к своей собственной цели…
Что отличает психолога от его клиента? Психолог — это тот, кто раньше начал лечиться….
В моем дипломе об окончании ВУЗа (между прочим в красном!) указана квалификация — “инженер-системотехник”. И я недавно начал осознавать насколько точно это называет то, чем я по жизни занимался. Сначала я создавал системы включающие в себя компьютер, научные приборы и изучаемую среду. Это было интересно, но не так как системы, включающие человека. Поэтому я все время искал способы изучения системы человек-окружающий мир.
С середины 90-х годов я увлекся “человековедением”, читал все подряд, что могло помочь мне понять как устроена система человек-окружающий мир. Много интересного и полезного нашел в саентологии, гештальте, разной эзотерике. Но в эзотерике мало практически применимых вещей, и еще меньше понятных и логических. Но кое-что всё же и там удалось насобирать…
Вот с тех пор я прорабатываюсь сам (слово “лечусь” предполагает, что ты “болен”, а если ты здоров, но делаешь что-то, чтобы быть еще здоровее, еще “нормальнее”, способнее, увереннее и т.п. , то это слово не подходит, поэтому вместо “лечусь” будем говорить “прорабатываюсь”). И с тех пор я также помогаю прорабатываться другим.
Вот так я стал инженером-системотехником человеческих душ, в полном смысле этого слова.
С тех пор, как я перешел на фриланс в 2016 году, я все свободное время посвящаю процессингу, я закончил в 2018-м Академию Олега Матвеева (https://icca.academy/mayak), и потом еще шесть раз её закончил уже в качестве супервизора. Когда обучаешь других, сам обучаешься и практикуешь.
Сегодня я продолжаю вести личный прием клиентов, и продолжаю работать в Академии.
