Разговор с другом о смысле жизни человека

— “Представь себе, что на всей планете ты остался один.”

— “Это как? Вообще никого? А звери там, птицы, растения?”

— “Не, ну всё осталось, только все люди исчезли. Совсем. Ты один человек на планете. Больше нет никого. Нигде. И никогда больше не будет. Ты последний. Представил?”

— “Сложно, но давай попробую… Ну вот, вроде представил. Что теперь?”

— “Ну вот теперь, когда ты совсем один, что ты будешь делать? Жить тебе еще долго, несколько десятков лет. Чем ты заниматься будешь все это время?”

— “Ну надо как-то выживать. Там еда, крыша над головой….”

— “Это понятно. После людей много всего осталось, еды там, топлива. Склады все остались. С продуктами и товарами. Что-то понятно испортится, а чего-то хватит надолго. Тебе на твою жизнь хватит. И дома все стоят и еще не скоро развалятся. Ну там понятно, электростанции, производство все это остановится. Электричество только то, что сам сможешь добыть. Из батареек, генератор запустить можно. Можно всегда найти топливо для генераторов. Если сломается — взять новый. Ну как-то можно выжить. Чему посвятишь остаток жизни?”

Я задумался. “Сначала наверное буду кайфовать. Развлекаться. Потом это надоест. Блин… Одному развлекаться скучно! Какое-то дело себе надо придумать, наверное.”

— “Во-во! Дело. Что бы это могло быть за дело?”

— “Наверное я бы попытался собрать все достижения исчезнувшей цивилизации и сохранить их. Написать книгу о том как мы жили, какие мы были. Что любили, к чему стремились…”

— “А для кого это всё? Людей же больше не будет здесь. Никогда. Совсем. Понимаешь? Никто книгу твою не прочтет. И никто не сможет оценить твой “музей достижений науки и культуры исчезнувшей цивилизации”. Просто тупо некому. Понимаешь?”

— “Да… Наверное тогда нет смысла это делать.”

Повисла долгая пауза.

Потом я сказал: “При таком раскладе вообще нет смысла что-то делать. Кроме как тело кормить. И обеспечивать ему выживание. Хотя даже это теряет смысл. Зачем жить, если жить незачем?”

— “Ага! Вот! Я вот тут как раз недавно осознал, насколько мы, люди социальные животные. Если человека выдернуть из социума, теряется смысл его выживания. Мы выживаем вроде бы как для себя, но это на самом деле это не так. Мы выживаем для того, чтобы выживал весь наш человеческий социум.”

Он помолчал. “Наверное нужно какое-то минимальное число людей в социуме, чтобы этот социум смог выживать. Есть такое ощущение, что должен быть какой-то минимум. Не знаю, там сто или тысячу человек. Но нас должно быть много. Иначе теряется смысл, понимаешь?”

— “Да. Я сейчас попробовал представить себе, каково было Адаму и Еве, когда кроме них никого не было на планете. И там есть мощное стремление нарожать максимально много детей, и чтобы они тоже… То есть имеется какой-то мощный импульс к размножению… Похоже это как будто базовая прошивка. Что-то типа размножиться и максимально заселить эту планету.”

— “Да, похоже на то… “

— “И вот тогда такой вопрос возникает… А для чего? Какая в этом цель? Кому это нужно? Для чего?”

— “Ага. Как-то слабо верится, что за этим стремлением заселить людьми всю планету не лежит никакой другой более общей цели…”

— “Если предположить, что такая цель таки есть, можем ли что-то узнать о ней?”

— “Пока мы смотрим на это с точки зрения одного из миллиардов живущих на планете людей, вряд ли мы сможем найти ответ на этот вопрос.”

— “А что нужно чтобы узнать что-то об этой цели?”

— “Наверное надо как-то выйти за пределы восприятия мира с точки зрения одного индивидуума. “

— “Как думаешь, это возможно?”

— “Не знаю… Но очень бы хотелось…”

Ваш Александр Смирнов

Про говно, плохие эмоции и прокачанного охотника

Эмоции изначально были нужны животному для выживания в стае. Этот мощный апргрейд позволил задействовать для выживания отдельной особи ресурс всего стада. Эмоции передаются на расстоянии — страх с одного конца стада воспринимается особями на другом конце стада, и те имеют дополнительные шансы спастись от опасности.

У человека этот механизм тоже работает. Но человек способен также испытывать эмоции и тогда, когда он один, сам по себе. Это те эмоции, которые он сам себе создает, либо реагируя на реальные ситуации, в которых он оказывается, либо реагируя на ситуации, которые он сам себе (возможно с чьей-то помощью) создает в своем воображении.

Например, шел себе такой человек, насвистывал простой мотивчик, и вдруг, бац! и вляпался в большую кучу говна. Это реальная ситуация и она вызывает эмоции. Скорее всего это отвращение: фу, как противно, надо поскорее от этого избавиться! Эмоция хотя и неприятная, но полезная — она помогает быстрее избавиться от неприятного запаха и угрозы подцепить каких-нибудь паразитов.

А если ситуация такая, что у человека нет в данный момент возможности смыть с себя это говно. Ну, например, он на охоте, в засаде и должен сидеть тихо и не шевелиться. Но ему противно, аж капец как! Вот-вот стошнит! А надо сидеть тихо… И тогда эта эмоция отвращения начинает мешать нашему охотнику выполнять свою основную задачу и даже может угрожать его выживанию. 

Но предположим теперь, что наш охотник оказался не лыком шит, а кроме владения луком и копьем, он также владеет техниками эмоциональной терапии. Несколько минут фокусирования на своих переживаниях, несколько глубоких вдохов-выдохов, и вот уже отвращение ушло и куча говна воспринимается так же спокойно, как и муравейник рядом. И человек может даже создать себе положительную эмоцию типа интереса: ага, эту кучу наложил медведь, около суток назад… И теперь ничто больше не мешает нашему прокачанному охотнику спокойно сидеть в засаде, ожидая свою добычу.

Подведем итоги. В современной жизни подобные ситуации, когда у человека нет возможности реагировать адекватно ситуации, встречаются очень часто. Если тебя на работе начальник смешал с дерьмом перед всеми, как смыть с себя все это и не наломать дров себе во вред? Вот тут как раз навык нашего прокачанного охотника очень бы пригодился — трансформировать сильную негативную эмоцию в эмоцию положительную и энергию для того, чтобы справиться с ситуаций с максимальной пользой для себя.

Ну или другими словами. Если в твоей жизни происходит какое-то дерьмо, и ты не можешь сразу же убрать это дерьмо из своей жизни, тогда надо справиться с эмоциями, вернуть себе спокойствие и ресурсы, и уже после этого привести свою жизнь в порядок.

Ваш Александр Смирнов

Чем чувства отличаются от эмоций

У меня получилось такое определение эмоции: эмоция это энергоинформационный процесс, предназначенный для перенастройки организма для выполнения определенной задачи, связанной с адаптацией к изменениям среды.

А чем чувства отличаются от эмоций? Давайте попробуем разобраться. Начнем со словаря Ожегова.

ЧУВСТВО  1. Способность ощущать, испытывать, воспринимать внешние воздействия, а также само такое ощущение. Внешние чувства (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус). Органы чувств. Ч. боли. Шестое ч. (чутье, интуиция). 

2. Состояние, в котором человек способен сознавать, воспринимать окружающее. Лишиться чувств (упасть в обморок,впасть в бессознательное состояние). Привести, прийти в ч. Без чувств кто-н.(без сознания). 

3. чего. Эмоция, переживание. Ч. радости. Ч. огорчения. 

4.Осознанное отношение к чему-н. Ч. собственного достоинства (самоуважение).Ч. юмора (способность видеть и понимать смешное). Ч. долга. Ч.ответственности. Ч. нового. 

5. То же, что любовь (в 1 знач.). Первое ч.Большое ч. Нежное ч.

В пункте 3 мы видим что значение слова “чувство” совпадает с эмоцией. Вот откуда идет эта неразбериха, вот почему мы чувства иногда путаем с эмоциями. Смыслы эти переплелись и в языке бывают взаимозаменяемы. Интересно еще, что в п.5 чувство — это любовь. Но нам сейчас интересно выяснить в чем отличие чувства от эмоции.

Рассмотрим п.1. Здесь чувства — это способность воспринимать внешние воздействия. Это подтверждается и происхождением слова. Слово чувство того же корня, что и слово чуять, в значении слушать, слыхать, чуять, понимать. У нас есть органы, чтобы чувствовать — нос, глаза, уши. Интуиция — чтобы “слышать сердцем”. И это же слово используется для описания результата, того, что получилось, когда я пытался почувствовать — полученное ощущение. 

Отметим также здесь, что чувство, как способность воспринимать и сам процесс этого восприятия, исходит от субъекта (нас с вами), и оно направлено на объекты внешнего мира, и затем возвращается к нам в виде чувства-ощущения, как результата этого восприятия. Отметим, что в этом определении нет нашего отношения к тому, что мы воспринимаем. Нет оценки. И вот тут, как мне кажется и кроется главное отличие от эмоции — эмоция всегда связана с оценкой — опасно-безопасно, привлекательно-отвратительно, радостно-печально и т.п. Эмоция нам нужна для принятия решения о том, как действовать, чтобы справиться с ситуацией. А чувство не содержит (еще) оценки и поэтому оно не требует немедленного действия. Это скорее этап подготовки и сбора информации. Сначала соберем данные, а потом уже оценим, получим эмоцию и тогда начнем действовать. Убегать, нападать или сближаться. 

Подведем итоги. Чувство — это наше восприятие внешних объектов и результат этого восприятия, который не содержит оценки. Эмоция — это реакция на изменения во внешнем мире, она всегда содержит оценку и требует соответствующего этой оценке действия, для того чтобы справиться с возникшей ситуацией. Процессы в чем-то связаны, где-то пересекаются, но они разные.

Мне стало понятнее. А как вам?

Ваш Александр Смирнов

Притча про рай

Однажды человеку приснилось, что он был в раю. Красота вокруг! Правда, вскоре он начал ощущать голод, а вокруг никого!

«Эй! Уважаемые! Есть тут кто-нибудь?»— закричал он. 

Тотчас явился какой-то человек и сказал: «К твоим услугам, что ни прикажешь – все исполню!»

Для начала попросил он поесть, и вмиг все исполнилось. И чего бы еще ни попросил — все вмиг исполнялось и в самом деле! Уж он наелся, напился, отоспался! Ну чего бы ему еще? Красивую женщину попросил, и вмиг доставили ему гурию — небесную деву.

Кровать с лебяжьей периной — и была ему кровать! И вот так продолжалось несколько дней. И все было слишком хорошо, и всего было слишком много. Человеку захотелось какого-нибудь напряжения, труда, так как за всю свою жизнь он не был без напряжения, без чего-либо, из-за чего люди переживают, печалятся.

Все было просто невыносимо блаженно!

Тогда позвал он того, кто исполняет его желания, и сказал ему: «Нет! Хватит! Это уж слишком! Мне бы какой-нибудь работенки. Знаешь, страшно надоело сидеть вот так с пустыми руками.»

И тот, кто все исполняет, сказал ему: «Я могу сделать все, кроме этого: здесь невозможна никакая работа. Да и зачем тебе работа?»

Уставший от безделья человек тогда сказал: «Да надоело! Понимаешь?! Надоело! Уж лучше в ад отпустите, если здесь нет никакой работы!»

Тот, кто все исполняет, смеялся до изнеможения и сказал наконец:

«А где же ты, по-твоему, находишься?»

Ваш Александр Смирнов

Комплекс г-на Перишона 

В пьесе французского автора XIX века Эжена Лабиша «Путешествие господина Перишона» описывается априори непостижимое и в то же время совершенно обыденное человеческое поведение – неблагодарность.

Г-н Перишон предается на горе Монблан радостям альпинизма в обществе слуги, а его дочь в это время отдыхает у него в шале. Возвращается он с двумя встреченными в горах молодыми людьми. Один из них, по его словам, – замечательный юноша, которому он, Перишон, спас жизнь, не дав упасть в пропасть. Молодой человек охотно подтверждает, что если бы не г-н Перишон, его уже не было бы в живых.

Слуга побуждает господина представить второго гостя. Тот, как выясняется, спас самого г-на Перишона, тоже чуть не упавшего в трещину. Г-н Перишон пожимает плечами: опасность была далеко не так велика, как воображает его дерзкий и высокомерный спаситель. В его версии событий важность второго молодого человека приуменьшена. Ясно, что отцу хочется, чтобы дочь заинтересовалась первым молодым человеком, очень ему симпатичным, а не вторым, чье вмешательство кажется ему все более бесполезным. В конце концов он начинает сомневаться, имело ли оно вообще место.

В этой пьесе Эжен Лабиш иллюстрирует странное поведение: человек не только почти напрочь лишается способности испытывать признательность и благодарность, но и, что еще хуже, начинает ненавидеть тех, кто пришел ему на помощь. Возможно, это происходит с ним от опасения оказаться должником… Зато тех, кому мы сами помогли, мы любим, гордясь своим хорошим поступком и не сомневаясь в неизбывной благодарности того, кого мы облагодетельствовали.

Бернар Вербер

“Энциклопедия абсолютного и относительного знания”

Ваш Александр Смирнов

Как общаются деревья

Некоторые африканские акации обладают удивительными свойствами. При попытках газелей или коз щипать с них листочки они меняют химический состав своего сока на токсичный. Заметив изменение вкуса, животные уходят ощипывать другое дерево. Кроме того, акации способны выделять запах, предупреждающий соседние акации о приближении опасности. За считанные секунды несъедобными становятся все деревья. Травоядным приходится искать удаленную акацию, до которой не дошел сигнал об опасности. Когда скотоводы загоняют коз под акации, то происходит следующее: первое же пострадавшее дерево предупреждает остальные, и животным остается питаться ядовитыми побегами. Целые стада погибали от отравления, и люди долго не понимали, в чем причина.

Бернар Вербер

“Энциклопедия абсолютного и относительного знания”

Ваш Александр Смирнов

Иерархия у крыс

Ученый из лаборатории поведенческой биологии университета Нанси Дидье Дезор посадил в клетку шесть крыс с целью изучить их способность к плаванию. Единственная дверца клетки вела в бассейн, который надо было переплыть, чтобы добраться до кормушки. Быстро выяснилось, что крысы не бросаются на поиск еды все вместе. Похоже, они распределяют между собой роли. Две крысы оказались эксплуатируемыми пловцами, две – не плавающими эксплуататорами, одна – автономным пловцом и одна – не умеющим плавать «козлом отпущения». Эксплуатируемые ныряли в поисках пищи, а когда возвращались, эксплуататоры подвергали их побоям, заставляя отдать принесенное. Они подъедали остававшееся после насыщения своего начальства. Начальство никогда не бросалось в воду, ограничиваясь побоями пловцов.

Автономному пловцу хватало сил, чтобы вернуться с пищей и не отдать ее эксплуататорам. Что до козла отпущения, то ему было не под силу ни плавать, ни запугивать эксплуатируемых, оставалось подбирать кусочки, падавшие в драках.

То же самое распределение – два эксплуататора, двое эксплуатируемых, один автономный агент, один козел отпущения – выявлялось во всех двадцати клетках, где воспроизводился эксперимент.

Чтобы лучше понять этот иерархический механизм, Дидье Дезор поместил вместе шесть эксплуататоров. Всю ночь они дрались. К утру у них выявилось все то же распределение ролей: два начальника, двое подчиненных, один независимый, один страдалец. То же самое распределение ролей происходило при поселении вместе шестерых эксплуатируемых, шестерых автономных агентов, шести козлов отпущения.

При любых индивидуальных склонностях распределение ролей в конце концов оказывалось одним и тем же. Эксперимент воспроизвели, посадив в одну клетку сразу двести крыс. Драки не прекращались всю ночь. Наутро нашли три трупа с содранной шкурой. Мораль: чем больше население, тем более жестоко обращаются с козлами отпущения.

В большой клетке эксплуататоры обзавелись помощниками, чтобы не было необходимости напрямую терроризировать эксплуатируемых.

Ученые Нанси продолжили эксперимент и стали изучать мозг подопытных крыс. Уровень стресса оказался наивысшим не у страдальцев и даже не у подчиненных, а у начальства! Вот что значит постоянный страх утраты привилегированного статуса и принуждения к каждодневному труду.

Бернар Вербер

“Энциклопедия абсолютного и относительного знания”

Ваш Александр Смирнов

Индейская ловушка 

Канадские индейцы используют самую примитивную ловушку для медведей – обмазанный медом камень, висящий на веревке на ветке дерева. Заметив лакомство, медведь толкает камень лапой, создает эффект маятника и получает камнем по голове. Разъярившись, он толкает камень все сильнее и получает все более сильные удары. Дело кончается нокаутом.

Медведь не способен подумать: «Может, остановить этот цикл насилия?» У него одно чувство – фрустрация. «Я получаю удары и даю сдачи», – говорит он себе. Отсюда приступ гнева. А ведь если бы он перестал толкать камень, снаряд остановился бы, и тогда медведь смог бы заметить, что это всего-навсего инертный предмет на веревке. Достаточно было бы порвать веревку, чтобы камень упал, и медведь смог бы слизать с него мед.

Бернар Вербер

“Энциклопедия абсолютного и относительного знания”

Ваш Александр Смирнов

Чужое влияние: эксперимент профессора Эша 

В 1961 г. американский профессор Эш собрал в комнате семерых людей и сообщил, что они станут участниками эксперимента на восприятие. На самом деле из семерых опыт ставился лишь на одном. Шесть остальных были платными помощниками, задача которых состояла в том, чтобы ввести испытуемого в заблуждение.

На стене были начерчены две параллельные линии, 25 и 30 см длиной. Очевидно, что вторая длиннее. Но в ответ на вопрос профессора шестеро ассистентов называли более длинной 25-сантиметровую линию. Настоящий испытуемый в 60 % случаев тоже потом отвечал, что эта линия длиннее. Если он указывал на линию в 30 см, то шестеро дружно смеялись над ним, после чего 30 % испытуемых признавались, что ошиблись. Эксперимент воспроизвели на сотне студентов и преподавателей (не самая доверчивая публика!), и выяснилось, что девять из десяти способны убедить себя, что линия в 25 см длиннее той, в которой 30 см. Самое удивительное, что когда им открывали смысл проверки и роль шестерых других участников, 10 % все равно оставались верны своей противоестественной версии. Те же, кого принуждали признать ошибку, находили всевозможные объяснения: проблема со зрением, неверный угол обзора.

Бернар Вербер

“Энциклопедия абсолютного и относительного знания”

Ваш Александр Смирнов

Дилемма заключенного 

В 1950 г. Мелвин Дрешер и Меррил Флад открыли «дилемму заключенного». Выглядит она так: двух подозреваемых задерживают перед банком и помещают в разные камеры. Чтобы заставить их признаться в умысле ограбления, полиция делает им предложение: если ни один не заговорит, оба получат по два года тюрьмы. Если один выдаст другого, а второй ничего не скажет, то сознавшегося отпустят, а молчуна приговорят к пяти годам заключения. Если оба друг друга выдадут, то будут сидеть по четыре года. Каждый знает, что его сообщнику предложили ту же сделку.

Что происходит дальше? Оба думают: «Уверен, он расколется, выдаст меня, сидеть мне пять лет, а он выйдет. Несправедливо!» Следующая мысль у обоих такая: «А если выдам я, то освободят меня. Зачем нам обоим мотать срок, когда хотя бы один может этого избежать?» В такой ситуации значительное большинство испытуемых быстро сдает подельника. Учитывая, что тот рассуждает так же, оба получают по четыре года тюрьмы.

А ведь если бы оба держали язык за зубами, то отделались бы только двумя годами.

Еще более странно следующее: если воспроизвести эксперимент и разрешить двум подозреваемым обсудить варианты, результат не поменяется. Даже выработав общую стратегию, оба подозреваемых в конце концов друг друга выдают.

Бернар Вербер

“Энциклопедия абсолютного и относительного знания”

Ваш Александр Смирнов