На Красной площади было оживлённо. Туристы щёлкали затворами камер, дети бегали за голубями, экскурсоводы махали зонтами. Брусчатка под ногами была нагретой московским солнцем, а величественный мавзолей, будто бы застывший во времени, отбрасывал длинную тень, словно напоминание о вечности.
Лука и Тим неспешно шли вдоль кремлёвской стены. Лука, как всегда, в шляпе и с лёгкой тростью, а Тим — с рюкзаком за плечами, влюблённый в происходящее вокруг. Его взгляд метался то на собор Василия Блаженного, то на Спасскую башню, то на сувенирную лавку, где продавали матрёшек и фигурки с Лениным в кепке.
— «Учиться, учиться и учиться», — неожиданно произнёс Лука, останавливаясь у мавзолея. — А ведь неплохая формула, если подумать.
Тим усмехнулся: — Только странно звучит на фоне гранитного саркофага. Немного зловеще для призыва к обучению.
— Возможно, именно поэтому она и вызывает отторжение, — кивнул Лука. — Истина — это не то, что в словах. Это то, что становится тобой, если ты её прожил.
Тим вскинул брови: — А ты бы что сказал себе, молодому?
— Только одно, — Лука посмотрел на мавзолей с неожиданной мягкостью. — «Всегда спрашивай: чему это меня учит?» Любая ситуация. Любой провал. Любая радость. Это меняет оптику. Ты перестаёшь быть жертвой или победителем, и становишься учеником.
Тим задумался. Перед его глазами пробежала его недавняя ссора с другом, тревожные новости в ленте, старое письмо от матери.
— А если урок не приходит? — тихо спросил он.
— Значит, урок — это терпение. Или смирение. Или доверие. Или способность ждать. Или отпустить. Урок всегда есть. Просто иногда его приходится долго искать. Или повторять… как двойку на пересдаче.
Они прошли немного дальше, и Лука, прищурившись, посмотрел на памятник Минину и Пожарскому.
— А ведь Ленин, может, и не знал, что его фраза будет звучать как буддийская притча спустя сто лет. Кто знает… может, он просто хотел, чтобы мы все были внимательнее. К себе. К жизни.
— И к учителям, — добавил Тим, посмотрев на Луку с лёгкой улыбкой.
— Особенно к тем, что ходят рядом с нами, — ответил Лука и пошёл дальше, оставив за собой лёгкое эхо шагов на старой московской брусчатке.
Ваш Александр Смирнов